Архимандрит Иннокентий (Просвирнин Анатолий Иванович, 1940-1994) - духовный пастырь, сыгравший огромную роль в издательской деятельности Русской Православной Церкви, заместитель председателя Издательского отдела Московского Патриархата и главного редактора «Журнала Московской Патриархии» митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима, один из самых ярких представителей современного ученого монашества, агиограф, историк, археограф, краевед, видный церковный и общественный деятель, член Археографической комиссии Российской академии наук, Международного фонда славянской письменности и культуры, а также Славянского фонда России.

Архимандрит Иннокентий (Просвирнин)

Архимандрит Иннокентий в начале 90-х годов помог с открытием нашего храма, а в начале 60-х годов прошлого века он учился вместе с нашим настоятелем протоиереем о. Владимиром - уже два эти факта биографии, делают его крайне интересным для нас. К тому же архимандрит Иннокентий известен как ученый с мировым именем.

Всю жизнь архимандрит Иннокентий сотрудничал с владыкой Питиримом (Нечаевым). Каждый из них немало потрудился, помогая возродить наш храм.

Владыка Питирим был старше архимандрита Иннокентия на 15 лет и был его духовным отцом. Познакомились они в те далекие времена, когда владыка Питирим работал инспектором МДА, а Анатолий Просвирнин (будущий архимандрит Иннокентий) и о. Владимир (Агриков) в академии учились. Между ними сложились хорошие отношения, которые они поддерживали до самой смерти архимандрита Иннокентия.

Архимандрит Иннокентий - сибиряк. Он родился в 1940 г. в Омске в верующей православной семье. С детских лет прислуживал иподиаконом в соборе у владык: епископа Венедикта (Пляскина, +1976), позже у епископа Вениамина (Новицкого, +1976).

Анатолий с отцом

После школы, в 1958 г., Анатолий Просвирнин поступил в Московскую семинарию, располагавшуюся в Троице-Сергиевой Лавре. Причем принят был сразу во второй класс. Но через год молодого человека забрали в армию, и он три года отслужил в зенитно-ракетных войсках в Закавказье. После армии, закончив семинарию и Московскую духовную академию (в 1968 г.), архимандрит Иннокентий всю жизнь успешно занимался преподавательской деятельностью. Начинал с преподавания церковной истории в семинарии. Рано проявился и его публицистический талант. Еще во время учебы в семинарии владыка Питирим пригласил Анатолия в издательский совет «Журнала Московской Патриархии», где он проработал более тридцати лет.

Научные интересы отца Иннокентия сложились ещё во время учебы в Московской духовной академии: монашество, старчество, миссионерство, церковные архивы, книжность на Руси с древнейших времен. Работоспособность его была огромна, а сердце горело любовью к Церкви, родной истории. Он искал и собирал по крупицам информацию по истории церкви, работал в архивах.

Вот как о нем вспоминает знавший его более 30 лет Николай Лисовой(старший научный сотрудник Института российской истории РАН, докт. ист. наук, канд. философ. наук):

Архимандрит Иннокентий стал ученым европейского уровня и в областиистории, и вобласти научно-издательских проектов, совершенно неподъемных нидля кого более, кроме него. Бог создал его как бы для того, чтобы предпринимать  такие усилия, на которые никто бы никогда не решился».

Если просто перечислить названия всех научных работ архимандрита Иннокентия, то получится отдельный доклад. Довольно много написано и о нем самом, но почти все эти книги изданы в конце прошлого века и стали библиографической редкостью. Книга «Блаженны чистые сердцем» вышла уже после его смерти. Сейчас она продается в Новоспасском монастыре, в котором архимандрит Иннокентий провел последний год жизни. Здесь собраны его научные труды по церковной археографии (специальная вспомогательная историческая дисциплина, разрабатывающая теорию и практику издания письменных источников) и несколько очерков о наших святых: Серафиме Саровском, Димитрии Ростовском и других. Написано очень живо, интересно читать и нецерковным людям. Возможно, и у них зародится искра интереса к истории Церкви, к Православию, они поймут, что история Руси неотделима от истории Русской Православной Церкви. Для кого-то знакомство с этой книгой может стать первым шагом к Православию.

«К сожалению, отцу Иннокентию в жизни не очень везло, как он сам любил говорить: «За все, что ни сделаешь, лучшая награда - мордой об стол». За что бы он ни брался, что бы ни делал - все оборачивалось против него со стороны окружающих», - писал Н. Лисовой.

В жизни Анатолия Просвирнина многое было символично: родился в день апостола Нафанаила в 1940 г., умер в день празднования в честь апостолов Петра и Павла в 1996-м в возрасте всего лишь 54 лет.

4 февраля 1970 г. Анатолий Просвирнин был рукоположен в сан диакона, а 22 февраля того же года, в день празднования обретения мощей святителя Иннокентия, епископа Иркутского, - во пресвитера. Семь лет прослужил он священником и только после этого принял монашеский постриг. К этому времени у него уже была награда, отмечающая его труды на благо Церкви, - наперстный крест. Обычно перед постригом все награды снимаются, ведь рождается новый человек, целиком отдающий себя Богу. Но при пострижении отца Анатолия по благословлению митрополита Питирима наградной крест был оставлен. Это событие произошло в Троице-Сергиевой Лавре в 1977 г., новый воин Христов был назван в честь митрополита Иркутского Иннокентием. Годом позже иеромонах Иннокентий был возведен в сан игумена, а в 1981-м удостоен сана архимандрита. Заслуги архимандрита Иннокентия перед Церковью были отмечены высокими наградами - орденами Равноапостольного великого князя Владимира и Преподобного Сергия Радонежского II степени.

Издательская деятельность архимандрита Иннокентия была тесно связана с краеведением.

Отец Иннокентий не уставал повторять, что люди оторваны от корней, чтонеобходимо формировать историческое мышление. Он регулярно читал лекции на курсах повышения квалификации педагогов, учил работать с историческими документами. На конференции, посвященной краеведению Москвы, он говорил: «Надеюсь, что министерство просвещения найдет достойное место краеведению, ибо нельзя строить свою жизнь на основании, которого не ведаешь».

Трудами архимандрита Иннокентия нашей истории возвращено очень много имен.

Анатолий Аркадьевич Турилов, один из самых серьезных современных ученых, в некрологе, который был напечатан после кончины архимандрита Иннокентия в «Археографическом ежегоднике», пишет: «Нелегко назвать издание Московского Патриархата, вышедшее в середине 1960 - начале 1990-х годов, к которому он не был бы причастен... Симпатичная и симптоматичная черта его научных поисков - любил отыскивать свидетельства приоритетов русских церковных исследователей в различных областях гуманитарных знаний».

Конечно, он работал не один. Его руководителем и соработником во всех трудах был митрополит Питирим. Кроме того, находились помощники в центральных архивах Москвы и Ленинграда, в провинции. К 1000-летию Крещения Руси выпустили 24 тома Богослужебных Миней. Это был труд всей жизни. В то время остро не хватало богослужебной литературы, это издание во многом помогло утолить «книжный голод» в Церкви. По книгам этого издания служат и в нашем храме, а все Минеи, которые издаются сейчас, - переиздание труда архимандрита Иннокентия. Ему принадлежала инициатива включения служб русским святым в корпус Миней, и он сам выполнил всюработу над этими службами. Работа была проведена колоссальная. Ведь в Синодальных Минеях не было служб местночтимым святым, Синод очень неохотно включал их для общецерковного почитания. Мы знаем, что преподобного Серафима Саровского прославили по личному распоряжению Николая Второго только в начале прошлого века. На местах появились свои святые, но за время советской власти все это стало забываться и теряться. Еще несколько лет, и многое было бы утеряно безвозвратно. О. Иннокентий понимал, что нужно спасать историю, исчезающую традицию, пока не поздно, и много работал в архивах. Интересно, что доступ в центральные (в Москве, Ленинграде, Тбилиси) архивы получить было легче, чем в провинции. Например, в Воронежский архив их не пускали, хотя были сведения об имеющейся там информации по церковной истории. Говорили: «У нас сведения только про семинаристов, вы что, хотите компромат собрать, кто из наших руководителей в семинарии учился?» - и не пускали в архив.

Некоторые богослужебные тексты отец Иннокентий привез с Афона. К 1000-летию крещения Руси проект был представлен в Совет по делам религий при Совете министров СССР, но его «зарубили». Было сказано примерно следующее: «Какие такие особые Минеи русским святым? Печатайте только самое необходимое, без чего невозможно отправление религиозных потребностей». Тогда издательский совет пошел по другому пути: решили, не привлекая внимания Совета, просто вставлять новый материал в старые Минеи. Кстати, этим объясняется гражданский шрифт зеленых Миней: набрать дополнительные тексты церковнославянским шрифтом тогда было невозможно. Минеи мы по праву называем делом всей жизни отца Иннокентия, но то же определение можно отнести и к другой грандиозной работе - изданию 10-томной иллюстрированнойРусской Библии. Работа над этим уникальным изданием, богато иллюстрированным книжными миниатюрами, взятыми из библейских книг русской рукописной традиции X-XX вв., продолжалась 20 лет. При жизни отца Иннокентия свет увидели только 7-й и 8-й тома, включающие в себя все книги Нового Завета. Оба тома включали около 500 миниатюр.

Основу издания составляет знаменитая Геннадиевская Библия, изданная при архиепископе Новгородском Геннадии (+1505). Она является величайшим историческим, лингвистическим и художественным памятником русской культуры и всего славянского мира. Самое замечательное в этом издании - иллюстрации. В начале 90-х годов отдел по делам религий работе уже не мешал, но были другие трудности. Издательский совет РПЦ не мог сам ничего издавать, пока нет лицензии на издательскую деятельность, а ее на тот момент не было. Издание уже находилось в типографии, и процесс нельзя было останавливать. Митрополит Питирим в это время открывал Иосифо-Волоцкий монастырь. Придумали следующее: в этом монастыре создали Музей Русской Библии, назначили архимандрита Иннокентия директором. Статус музея позволил быстро получить все необходимые документы и оформить лицензию на издательскую деятельность - Русская Библия была напечатана. В самом музее собрали старинные фолианты, редкие, бесценные книги.

Архимандрит Иннокентий был крайне обеспокоен состоянием архивохранилищ, куда он имел доступ как крупный ученый. Особенно после пожара в Библиотеке Академии наук он при каждом удобном случае ставил вопрос о создании так называемого охранного фонда - цветных копий наиболее ценных рукописей. Именно он придумал перефотографировать документ на микропленку, ведь тогда еще не было цифровой техники. Отец Иннокентий придумал и оригинальную форму хранения микрофильмов: по его эскизу были изготовлены деревянные ларцы в форме древней книги размером в александрийский лист, внутрикнига разделена на ячейки, в которые помещается микрофильм, на корешке сделана стилизованная надпись.

Академику Дмитрию Сергеевичу Лихачеву подарили на 80-летие такой ларец с Лицевым Летописным сводом XVI века. Ценность этой работы в том, что тома свода, созданного в царских мастерских под руководством митрополита Макария, находятся в разных хранилищах и этим затрудняется работа исследователей. Полного собрания Лицевого свода нет даже в Историческом музее, материалы разбросаны по разным музеям. А здесь они все собрали воедино. Такие же копии Лицевого свода подарили музеям, с которыми сотрудничали.

Архимандрит Иннокентий занимался изучением истории Оптиной пустыни и наследием оптинских старцев, начиная с подготовки кандидатской диссертации в Московской духовной академии и до конца жизни. В ряду его творческих планов было, в том числе, издание писем старцев. Владыка Питирим взял его работать в Издательский отдел РПЦ по благословлению оптинского старца Севастиана (Фомина, +1966).Он отснял часть архива Оптиной, хранившегося в Российской Государственной библиотеке. Для того чтобы представить объем проделанной работы, достаточно сказать, что всего переснято было более 70 000 листов архивных документов, отец Иннокентий сам иногда стоял за съемочной камерой. В 1993 г. микрофильмы (документ в виде микроформы на прозрачной плёнке с последовательным расположением кадров в несколько рядов) были переданы в Оптину пустынь. Здесь уместно сказать, что о. Иннокентий был прекрасным фотографом и много снимал, обладая удивительным чувством кадра.

Ему было дано много талантов, и все их он принес на службу Церкви. И все-таки главное его звание - монах, главное служение - у алтаря. Чтобы, работая в музее, не смущать не церковный народ монашеским облачением, ходил в гражданской одежде, крест носил в кармане. Но все равно каждый видел, что перед ним монах - длинные волосы, борода, глубокий взгляд.

Одна из наших прихожанок, знавшая архимандрита Иннокентия, вспоминает, что он был очень красивый - глаза голубые, как фонарики, светящиеся изнутри, копна вьющихся волос. Когда постился, становился очень худой. Она думала, что у всех монахов должны быть такие глаза, как у него, и все искала этот взгляд у монахов. О. Иннокентий был поразительным молитвенником и постником. Служил в храме при Издательском отделе, и люди очень любили ходить на эти службы. Любой не мог прийти, но те, кто работал в издательском отделе, - ходили. Он практически не спал, время было расписано по минутам и все занято. Женщина вспоминает такой случай: «Однажды мне нужно было сделать бланк для Владимирской церкви. В то время это было очень сложно, я решила попросить о. Иннокентия помочь. Думаю, он же в  Издательском совете, там есть специалисты, я и позвонила ему в 10 часов вечера. Он был очень недоволен. Я первый раз услышала его резкий голос. Обычно он говорил мягко и вежливо, а тут так строго и сердито! Я перепугалась, решила: раз так - ничего не надо. Видно, я его оторвала от дел  (и это в 10 часов вечера!), но о. Иннокентий не забыл моей просьбы и даже прислал в помощь человека, который по его благословению сделал макет бланка быстро и бесплатно, что тоже было немаловажно. Я-то  хотела заплатить, зажмурилась и спрашиваю: «Сколько я вам должна», - а сама думаю, хватит ли денег в кошельке. А он мне говорит: «Что вы! Меня же о. Иннокентий благословил. Как можно».

Помню его первый приезд к нам. Власти разрешили проводить субботники. Начали мы наводить порядок, расчищать, убирать территорию. А храм нам все не отдают, только разговоры пустые. А мы все трудимся… Администрация машины дает мусор вывозить, а какой-то  человек ходит, присматривается, гостиницу из храма собрался делать, а нашими руками все расчистить.  Народ приуныл, а я говорю: «Все будет наше, не волнуйтесь». Народ успокаиваю, а сама думаю: «Что делать? Что-то мы работаем, а храм все не отдают». У нас с о. Инокентием уже очень хорошие отношения были к этому времени. Я попросила его приехать: «Люди духом падают, может, надо молебен провести». Он приехал на «Жигулях», сам за рулем. Я никому не говорила, кто приедет, люди, которые работали на субботниках, его не знали. Он вышел - стремительный, худой, возвышенный. Тогда священники были редкостью, народ не знал, как со священникам здороваться, что делать. Ну, я благословилась, еще кто-то, а остальные толкутся вокруг. И вот мы подходим к церкви, а в это время в ворота входит наш местный молодой парень Володя, который был среди всех один давно и по-настоящему верующий. Он архимандрита Иннокентия сразу увидел, несмотря на то что много людей. Тот в свою очередь откололся от толпы и пошел к Володе навстречу. Представляете, среди толпы он один был по-настоящему верующим человеком, и  о.Иннокентий сразу это почувствовал и  пошел к нему. Я даже подумала, что они знакомы. Спросила у Володи. Оказалось – нет, они видят друг друга впервые. О. Иннокентий отслужил молебен, мы все вместе помолились. Народ воспрял духом.

 Мой хороший друг американец Ричард, издатель журнала «Русский паломник», был знаком с о. Иннокентием. Он мне и сообщил о несчастье, сказал, что он очень болен: «Ты должна его навестить». Но я не думала, что все так серьезно, и не успела… Потом уже на могилку к нему сходила. Очень жалею, что не простилась с ним.

Ничего из его биографии я не знала. Я была тогда верующим человеком, но не церковным. Многого не понимала, могла позволить себе к нему прийти в каких-нибудь побрякушках и не видела в этом ничего плохого. На самом деле это неправильно. Но он ни разу не посмотрел на меня с осуждением, не обратил внимания на мою одежду - просто не видел ничего внешнего. Общаясь с ним, я чувствовала, что рядом уникальный человек. Честно говоря, я относилась к нему даже с большим почтением, чем к владыке Питириму. Меня поражала его невероятная худоба в посты. Приезжаешь к нему ночью, поздно. Он тощий, счастливый, глаза горят. Пальцы тонкие как спицы. Он всегда говорил очень спокойно, размеренно, негромко. Делал все без суеты».

Глубина личности о. Иннокентия особенно раскрылась в последний год его жизни, после трагедии, которая произошла с ним в Иосифо-Волоцком монастыре, где он был казначеем. В ночь на 1 апреля 1993 года в настоятельском корпусе на него напали двое уголовников, жестоко избили. Решив, что о. Иннокентий потерял сознание, преступники вышли в соседнюю комнату, стали рыться в бумагах. О. Иннокентий очень волновался за послушников обители, так как подумал, что это нападение на монастырь.  Ценой неимоверных усилий ему удалось освободиться и выпрыгнуть со второго этажа на бетонную отмостку. В результате тяжелая травма позвоночника, перелом ноги, бесчисленные раны на теле, надолго приковавшие о. Иннокентия к постели.

После выписки из больницы его курировали православные врачи. Милиция так и не дала никакого заключения по поводу причин  нападения. О. Иннокентий написал отказ от возбуждения уголовного дела. Однако бюрократическая машина уже была запущена, и ему всё присылали повестки в милицию. «Не придешь сам - приведем под конвоем». Вспоминать случившееся, отвечать на дотошные вопросы - все равно, что еще раз все это пережить. А здоровье основательно подорвано. Он простил все - написал, что претензий не имеет, просил закрыть уголовное дело. Не тут то было! Духовные дети поняли, что о. Иннокентия надо спасать, как-то «выдергивать» из этой ситуации. Как раз начинался съезд славянистов в Братиславе. Он туда поехал, блестяще представил там проект «Русская Библия» и потом просто не вернулся. Господь сподобил о. Иннокентия в последний год его жизни особой милости: он провел несколько месяцев в древнем Киккском монастыре на Кипре, а в дни праздников Рождества Христова и Богоявления совершил паломничество во Святую Землю, молился на Голгофе и у Гроба Господня, побывал на священной горе Синай, в монастыре святой великомученицы Екатерины.

Потрясения последних лет подорвали и без того слабое здоровье о. Иннокентия. Он вышел на покой, был принят в Московский Новоспасский ставропигиальный монастырь, ставший местом его упокоения. Архимандрит Иннокентий скоропостижно скончался от острого сердечного приступа 12 июля 1994 года, в день памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Он умер в келье епископа Порфирия (Успенского; †1885), которого благоговейно почитал.

На похороны приехало очень много народа. Ведь кроме многочисленных духовных чад его почитало и любило огромное количество светских людей. На похороны приехал Патриарх Алексий II, из Троице-Сергиевой Лавры - архимандрит Кирилл. Во время отпевания в алтаре молился Высокопреосвященный митрополит Питирим, бывший не только его начальником, но и духовным отцом.

Архимандрит Иннокентий был верным учеником Христовым, истинным пастырем Святой Церкви. Он был настоящим монахом-подвижником, стяжавшим неведомое для мира духовное сокровище, получившим духовные дарования, которыми он щедро делился со всеми, кто к нему приходил. У него был особый взгляд на мир, особое одухотворенное и просветленное благодушие, которым он всех просвещал. Он был истинным рабом Божиим, и не было в нем никакой льсти.

О. Иннокентий был строг к себе и снисходителен к другим, имел свою особую мировоззренческую концепцию, свой взгляд на историю, ибо он верил в то, что Промысел Божий строит мир, и в своих лекциях говорил о том, что история Церкви - это история ее святых. Он не только учил так своих учеников, он и в собственной жизни старался подражать святым, прославленным Святой Церковью.

О. Иннокентий много в своих лекциях говорил о святителе Димитрии Ростовском, который создал бессмертный труд «Жития святых», и он учился на этих житиях, это была для него настольная книга жизни. Подобно самому святителю Димитрию Ростовскому он много трудился: занятия в кабинете, ученые поиски и труды - его стихия, в которой он постоянно жил. Его трудовой подвиг всегда был неотделим от подвига молитвенного.

Книга-альбом «Троице-Сергиева Лавра» по-прежнему остается одной из лучших книг об обители преподобного Сергия. В основу положено воспроизведение рукописного лицевого Жития прп. Сергия Радонежского ХVI века из собрания Российской государственной библиотеки. А еще было многотомное издание «Настольная книга священнослужителя», 24 тома богослужебных Миней. Перездание Ветхого и Нового Заветов, Мстиславова Евангелия, Остромирова Евангелия. Отцу Иннокентию принадлежит значительная роль в деле установления и проведения ежегодных, начиная с 1988 г., праздников славянской письменности и культуры.

О. Иннокентий был строгим к себе и постоянно ощущал недостаток времени, которым он дорожил больше всего, желая сделать все, что можно успеть в земной жизни, потому что ясно сознавал ограниченность и пределы нашего земного существования. У архимандрита Иннокентия осталось очень много незавершенных проектов, реализованных уже после его смерти.

О. Иннокентий с самого начала, от юности, до конца был исповедником вечной Христовой истины. И в детские годы, и в армии, на всех ступенях его духовного служения он никогда не изменял долгу и своему духовному призванию. Он прошел не усыпанный розами, а тернистый, трудный путь. Это был путь восхождения на вершину духовного и нравственного совершенства, на вершину святости, ибо каждый человек призван к совершенству и к обожению.

Могила о. Иннокентия находится напротив Спасо-Преображенского собора Новоспасского монастыря в Москве, ее видит каждый, кто посещает обитель. И каждый православный склоняется в молитвенном и благодарном поклоне.